На спектаклях центра «Инклюзион» яблоку негде упасть, а многие зрители приходят снова и снова. Как устроена инклюзивная театральная школа, спектакли которой собирают аншлаги
При Центре творческих проектов «Инклюзион» в разных городах России работают уже пять театральных школ. Кроме Москвы и Санкт-Петербурга это Екатеринбург, Новосибирск и Казань. Мы побывали на репетиции в Московской инклюзивной театральной школе.
«Рожденный ползать летать может!»
Эту фразу режиссер Михаил Фейгин, поставивший спектакль «Гроза» по мотивам пьесы А.Н. Островского, повторяет на репетиции несколько раз.
— Даня, наша «Гроза» про это, понимаешь? – втолковывает он актеру, играющему Тихона. — Рожденный ползать летать может!
Невысокий Тихон, робко обнимающий правой рукой статную Катерину, которая на голову выше него, понимающе кивает.
Замечаю, что с левой рукой у Даниила Обухова, исполняющего эту роль, что-то не так. Но тут же забываю об этом – захватывает разворачивающееся действие.
Глядя на Марию Румянцеву, играющую Катерину (кстати, в спектакле их две) и слушая ее приятный голос, я не перестаю мысленно восхищаться: «Какая молодец! Так хорошо выучила язык жестов – специально чтобы играть рядом с глухими актерами». Но потом понимаю, что девушка не слышит.
— Маша — одна из моих любимых актрис, — признается Татьяна Медюх, директор Центра творческих проектов «Инклюзион». – Она не студентка нашей школы, а профессиональная актриса, выпускница Российской государственной специализированной Академии искусств. Насколько я знаю, в этом вузе 60 процентов студентов — люди с инвалидностью и 40 процентов – обычные. Маша — талантливая, и Катерина у нее яркая, цельная.
Тем временем из темного закулисья выходит в круг света немолодая уже женщина, исполняющая роль Феклуши. Играет она с какой-то особой экспрессией, отчаянно жестикулируя, без слов.
— Кто это? – тихо спрашиваю Татьяну. – Она тоже не слышит?
— И почти не видит, — отвечает моя собеседница. – Это слепоглухая студентка нашей школы Надежда Голован.
Слепоглухие играют зрячеслышащих и самих себя
Собственно, со слепоглухих людей здесь все и началось. Точнее, с Фонда поддержки слепоглухих «Со-единение», созданного в 2014 году по инициативе президента России. На первом заседании попечительского совета встал вопрос: как в обществе поднять тему слепоглухих, о которых мало кто знает. Как донести до граждан мысль о том, что, слепоглухие – такие же, как мы, зрячеслышащие. Вот только жить им гораздо труднее.
— Член попечительского совета фонда Евгений Миронов – художественный руководитель Театра наций – предложил сделать спектакль о слепоглухих людях, – рассказывает Татьяна Медюх. – Началась работа. Нашли слепоглухих героев, пригласили режиссера Руслана Маликова, сценариста Марину Крапивину. Они поехали в Сергиево-Посадский детский дом для слепоглухих детей. Стали брать интервью, общаться со слепоглухими людьми, и вот в процессе этого общения начал рождаться спектакль. Стало понятно, что слепоглухие люди должны выходить на сцену вместе с профессиональными актерами.
«Побочный эффект»
Михаил Фейгин
Спектакль назвали «Прикасаемые». В апреле 2015 года состоялась премьера, она прошла с большим успехом, практически сразу спектакль стал своего рода визитной карточкой фонда. На малой сцене Театра наций (и не только) «Прикасаемых» показывали больше 30 раз и всегда – с аншлагом. Зрители охотно шли на этот спектакль, в котором наряду со слепоглухими людьми играют известные актеры – Евгений Миронов, Ингеборга Дапкунайте, Анатолий Белый, Евгений Цыганов и другие. «Прикасаемые» были номинированы на престижные российские премии, в том числе — на знаменитую «Золотую маску».
— Но у этого спектакля оказался и неожиданный, «побочный эффект», который потом, со временем, стал основным, — говорит Татьяна Медюх. — Дело в том, что после долгого процесса подготовки, многочисленных репетиций оказалось, что слепоглухие люди, которые участвовали в спектакле, очень сильно изменились.
Они начали ориентироваться в пространстве, стали общительнее и активнее. Улучшилось их психоэмоциональное состояние. Потому что вдруг поняли, что мир – не черное пятно и что они востребованы. А уж когда ребята выходят на сцену и чувствуют энергию зала… В общем, стало ясно, что надо все это развивать дальше.
Так у фонда «Со-единение» появился театральный проект.
«Отчего люди не летают?» Летают!
Репетиция продолжается. Уже знакомая нам Катерина-Маша произносит свой знаменитый монолог. А чуть позже ее двойник – Катерина вторая, которую играет Лиана Катамадзе, поет красивую песню Елены Фроловой.
«…За стаей птиц потянется другая,
В которой мне покинуть мир дано,
Не забывай меня, я на пороге рая,
Не забывай меня земную все равно».
Аккомпанируют поющей Катерине музыканты ансамбля Дм. Покровского Сергей Жирков и Елена Сергеева. И вот тут наступает момент, когда начинаешь верить: люди летают! Во всяком случае, те, кто на сцене, – как-то им это удается.
Театральная школа для всех
Режиссер объявляет технический перерыв – возникли какие-то проблемы со светом. Мы с директором «Инклюзиона» выходим в фойе Театра наций – театра, где, собственно, и проходит репетиция «Грозы».
— Когда фонд получил грант Министерства культуры, замахнулись на классику, – продолжает свой рассказ Татьяна Медюх. – Поставили спектакли «Женитьба», «Чайка» и «Кармен». Вот как раз «Женитьбу» ставил Михаил Фейгин, который сейчас репетирует «Грозу». Ну а дальше – больше: создали театральную школу, в которой занимаются люди с разными видами инвалидности.
— Если говорить об инклюзии, то проект, в котором задействованы только слепоглухие и зрячеслышащие – это еще неполная инклюзия, так ведь? Поэтому в наших школах принимают всех: и ребят с ментальными особенностями, и с ДЦП, и глухих, и незрячих, и слепоглухих.
Конечно, фонд «Со-единение» занимается системной поддержкой слепоглухих, но учрежденный им «Инклюзион» — отдельная, автономная организация, и у нас много всего: инклюзивный театр, образование и социокультурные проекты в целом. Так что наши благополучатели, студенты, кураторы школ, зрители, волонтеры – совершенно разные люди, с разными диагнозами и без диагнозов.
«Сначала я испугалась»
Надежда Голован
Мне все-таки очень хотелось поговорить со слепоглухим человеком. Например, с Надеждой Голован. Правда, как это сделать, я не очень понимала. Оказалось, ничего сложного: нужно просто позвать тифлосурдопереводчика. Павел Мазаев помог нам с Надеждой понять друг друга.
Женщина рассказала, что не слышит почти с рождения, а вот зрение начало падать после неудачной операции. Говорит, носила очки с толстыми линзами (диоптрии были – минус 22). Но не так давно Надежде снова сделали операцию, на сей раз – более успешно. Женщина стала что-то видеть – какие-то контуры, формы, просто свет, начала ориентироваться в пространстве…
Несмотря на свою слепоглухоту, Надежда считает себя счастливым человеком.
— У меня есть семья, — переводит Павел слова Надежды. — Сын от первого брака и 5 внуков. Сейчас у меня второй муж – Сергей Александрович. Я живу вместе с ним, сын живет отдельно, мы все живем отдельно. Мама и папа у меня живы, им по 90 лет. Недавно они обвенчались, представляете?
Надежда говорит, что родители у нее зрячеслышащие. Как и сын с внуками.
— Я одна такая в семье, — объясняет женщина. — Но что касается слуха – я привыкла: ходила в детский сад для глухих, потом в школу. А вот когда потеряла зрение…
Надежда Голован
Раньше Надежда работала инженером, но с потерей зрения пришлось уволиться. Однако сидеть дома и ничего не делать – это не про Надежду.
— Я почувствовала, что хочу иметь какую-то активность, — рассказывает она. — И стала президентом женской шахматной организации. А потом услышала, что есть такое общество –слепоглухих. Я вступила в это общество и увидела, что там такие же люди, как я. Мне предложили стать вице-президентом этого общества.
Вначале я испугалась, но потом поняла, почему мне предложили эту должность. Потому что слепоглухие в этой организации были в большинстве своем неактивны. Они были закрыты, не проявляли никакого интереса к общественной, досуговой и деловой деятельности. Вот почему нужен был какой-то активный человек, который смог бы привлекать их.
Общество поддержки слепоглухих, о котором говорит Надежда, называется «Эльвира». Возглавляет это общество ее нынешний супруг.
— Муж – тотально слепоглухой, — объясняет Надежда. – У него есть остаточный слух, то есть, если наденет два аппарата, он слышит речь и какие-то звуки. Средние или совсем низкие тона он не слышит, только высокие. Поэтому он может исключительно по стационарному телефону разговаривать, специально настроенному, а по мобильному – нет. Сейчас муж дома, работает, занимается слепоглухими – помогает им с досугом.
«Отвал башки»
Павел Мазаев
Кстати, Павел Мазаев, который помогает нам с Надеждой общаться, тоже занят в спектакле. На сцене он и переводчик, и актер. Почему современный молодой человек выбрал такую необычную профессию – тифлосурдопереводчик?
— Частично в этой сфере я с детства, — отвечает Павел, — потому что у меня родители – средние и старшие – имеют нарушения слуха. Мама с папой – слабослышащие, они ходят с аппаратами, а бабушка с дедушкой не слышат совсем. Так что я с детства знаю и жестовый язык, и русский дактильный алфавит.
В 2014 году однокурсница пригласила меня на репетицию в «Инклюзион» – нужно было заменить переводчика. Так я тут и остался, во всех этих проектах театральной инклюзии.
По первому образованию я учитель-дефектолог, а по второму – специальный клинический психолог-реабилитолог по работе со слепоглухими людьми, у которых тяжелые нарушения.
— Как вы общаетесь со слепоглухими? Как это работает?
— С Надеждой мы сейчас общались при помощи языка жестов, потому что она немножко видит. С тотальным слепоглухим человеком я бы разговаривал через руку, я бы ему переводил… можно? (берет мою руку, показывает) вот так.
Это русский дактильный алфавит. Каждый мой жест, дактильный, означает какое-то слово. Это для слепоглухих, которые воспринимают дактиль. А есть слепоглухие, с которыми нужно разговаривать на языке жестов, но только жесты я бы изображал в руку слепоглухому. У нас есть немало актеров слепоглухих, которые воспринимают язык жестов через руку.
— А как они по сцене движутся?
Павел Мазаев
— У нас и в «Женитьбе», и в «Грозе» есть схожие методики передвижения по сцене. В «Грозе», например, к Надежде пристраивается какой-нибудь актер и передает ей незаметные сигналы…
— Ну, например?
— Представьте: стоит актриса с ментальными нарушениями, за ней Надежда слепоглухая, и позади нее – зрячеслышащая актриса или сурдопереводчик. Чтобы понять, когда ей нужно говорить следующую фразу, потому что ее переводят, актриса дает Надежде какой-нибудь сигнал. Чтобы ее речь не накладывалась на слова зрячеслышащего человека, который что-то произносит. Вот, такие маленькие хитрости.
— Понятно. А как вы в актеры попали?
— Впервые Михаил Леонидович Фейгин вывел на сцену тифлосурдопереводчиков в спектакле «Женитьба» по Гоголю. Он тогда решил, что переводчик не должен быть за сценой или у сцены, он должен быть в действии. Потому что в действии они со слепоглухими должны выходить на сцену, когда он что-то говорит, давать какие-то сигналы, переводить, что происходит на сцене, и его озвучивать.
— Ну и как, трудно?
— Интересно. Это очень изменило мою жизнь… Я не знаю, как без этого сейчас можно жить. Вообще без этого понимания театральной деятельности.
— Без театра.
— Да, да. То, что происходит на репетициях, что дает режиссер, это же вообще – «Большая энциклопедия» по психологии, по психотипу человека. Я не знаю, что происходит с людьми, которые заканчивают профессиональные театральные вузы. Мне кажется, там вообще – отвал башки происходит (смеется). Репетиции, наши занятия по речи, по вокалу, по сценическому движению (пластика) и актерское мастерство – ты же это все усваиваешь…
«У нас не самодеятельность и не реабилитационный центр»
Татьяна Медюх, директор Центра творческих проектов «Инклюзион»
Перерыв закончился. Всех, кто занят в спектакле, приглашают на сцену. А мы с Татьяной Медюх пока решили остаться в фойе.
— Сейчас у нас уже пять инклюзивных театральных школ – в Москве, Екатеринбурге, Новосибирске, Казани и Санкт-Петербурге, — продолжает свой рассказ директор «Инклюзиона». — И уже очень много спектаклей. В Москве их семь, например.
«Гроза» — это отчетный спектакль московской школы. Здесь какой принцип? Для ребят берется базовая программа театрального института, приглашаются преподаватели из этих вузов. Программа, естественно, адаптируется, упрощается, потому что у нас все-таки не институт, мы не выдаем дипломы о высшем образовании. Но все равно за основу берутся вузовские дисциплины по подготовке актеров. И начинаются занятия. Как в любом театральном вузе, отчетный спектакль – это обязательное условие.
Татьяна говорит, что в региональных школах спектакли ничуть не хуже, а порой даже лучше московских. И всегда это очень качественные постановки.
— У нас не самодеятельность и не реабилитационный центр, — объясняет она. — Есть элементы реабилитации, но мы все-таки за качественный профессиональный театр. Обязательно и участие профессиональных актеров. В разных случаях отношения по-разному строятся. Многие актеры работают с нами как волонтеры, другим мы платим за участие в спектаклях.
«Прикасаемые/In Touch» — меняющийся спектакль
Надо сказать, что работа над постановками, даже самыми лучшими, не прекращается и после премьеры. Бывает, у спектакля вообще начинается новая жизнь. Так случилось с самым первым спектаклем, с «Прикасаемыми».
— В 2016 году к работе над спектаклем подключилась Дженни Силей, — вспоминает Медюх. — Это известный британский инклюзивный режиссер, она была режиссером-постановщиком открытия Паралимпиады в Лондоне. Так вот, Дженни помогла сделать международную версию спектакля, где слепоглухие люди участвуют уже на равных со зрячеслышащими.
По словам Татьяны поменялась конфигурация спектакля. В первой версии с одной стороны сцены выходили зрячеслышащие актеры, с другой – слепоглухие. И зрячеслышащие рассказывали про слепоглухих.
— Да, мы вывели слепоглухих из тени, из темноты, но все равно оставались два почти не пересекающихся мира, — объясняет Татьяна. — А Дженни сказала: ребята, все должны играть на равных и выходить вместе. И каждый сам рассказывает свою историю.
Сегодня, в новых «Прикасаемых» (международное название спектакля «In touch») профессиональные актеры и слепоглухие рассказывают свои личные истории — о любви, о работе, о семье и так далее.
Большие гастроли
Премьера новой версии «Прикасаемых» состоялась в Лондоне, потом спектакль показали в Париже.
— В конце 2018 года у нас были большие, интересные гастроли в Голландии и Бельгии, — вспоминает Татьяна Медюх. – У новой версии спектакля есть еще одно новшество: в каждой стране, где выступает наш театр, мы обязательно включаем в спектакль слепоглухих людей и профессиональных актеров из этой страны. Потому что слепоглухота – это такая проблема, которая не имеет границ.
Например, в Голландии с нами играл Мишель Тилбеке, паралимпийский чемпион по плаванию, житель Нидерландов. Это невероятно крутой парень – такой, со стержнем человек. И Мишель хорошо вписался в спектакль. Сначала мы привезли его в Москву, где был цикл репетиций, в которых он участвовал, а потом уже поехали на гастроли.
Таким образом международная версия «Прикасаемых», продолжающая быть визитной карточкой центра «Инклюзион» и фонда «Со-единение», является еще и хорошим способом привлечь внимание к теме, показать миру, что слепоглухие – такие же люди, как все.
— Только они нуждаются в особом внимании, потому что им нужна, конечно, дополнительная инфраструктура и технические средства реабилитации, — уточняет Татьяна. — Слепоглухому человеку, чтобы куда-то выйти, обязательно нужен сопровождающий – профессиональный переводчик, который его ведет, который помогает ему общаться с окружающими, видеть и слышать мир.
Подарки Бога
Между тем, репетиция закончилась. Актеры разошлись по гримеркам, чтобы отдохнуть перед спектаклем. В зрительном зале остался только режиссер – Михаил Фейгин. Спрашиваю Михаила Леонидовича, как ему работается с необычными актерами.
— Трудно, конечно, но интересно. Трудно, в первую очередь, коммуницировать и это, разумеется, мешает. Но зато они немного другие и это нам в помощь. И часто им не надо даже играть. А вообще они мне нравятся. Очень. Я к ним проникся.
Как мне объяснили, сложность именно этого спектакля, «Гроза», заключается в том, что здесь задействованы 12 инклюзивных актеров, а профессиональных актеров либо волонтеров гораздо меньше. Кроме того, в «Грозе» очень много людей с ментальными особенностями. Как со всем этим управляется режиссер?
— Знаете, когда в семье рождается особый ребенок, про него говорят «подарок Божий». Почему? Потому что ты вдруг начинаешь по-другому относиться ко всем остальным. Учат любви потому что… Ну – солнечные дети. А у нас таких солнечных людей (смеется) – не один и не два. Они прекрасны в своей естественности. Они абсолютно непосредственны. А когда они начинают импровизировать – это вообще, просто дух захватывает! Мы их очень любим. Другого ключа нет – только любовью нужно с ними. Общаться только в этом регистре.
Фото Павла Смертина