Я. Розова― В студии Яна Розова, здравствуйте, рядом со мной Ольга Лучина, управляющий по устойчивому развитию и корпоративному волонтерству «Филип Моррис Интернэшнл» в России, председатель попечительского совета центра творческих проектов «Инклюзион».
О. Лучина― Добрый день.
Я. Розова― И Татьяна Медюх, директор по развитию центра реализации творческих проектов «Инклюзион» фонда поддержки слепоглухих «Со-единение».
Т. Медюх― Добрый день.
Я. Розова― Тема эфира «Развитие инклюзии в искусстве и обществе, чем занимаются эксперты по устойчивому развитию больших компаний». Вторую часть добавила от себя с вашего разрешения, потому что интересно об этом тоже поговорить.
О. Лучина― С радостью.
Т. Медюх― Конечно.
Я. Розова― Ну что, в международной практике термин «инклюзия» появился примерно в 1994 году. Готовясь к эфиру, я это вычитала, и тогда же под эгидой Юнеско прошла всемирная конференция по образованию лиц с особыми потребностями, и появились первые принципы инклюзии. Когда к этим нормам присоединилась наша страна, и как эти понятия воспринимаются сегодня в нашем обществе? Кто начнет?
О. Лучина― Я начну с того, что с 94-го года эта тема получила огромное число импульсов развития и на международных площадках, и в нашей стране. Так, в 2015 году, были приняты 17 целей устойчивого развития ООН, и тема построения инклюзивного общества вошла в несколько из них. Например, самое главное в этой повестке — Цель номер 10 — Уменьшение неравенства. Однако, тема включения абсолютно всех в успешное функционирование общества касается и ряда других целей устойчивого развития, например — Достойная работа, здесь тема инклюзии касается равного доступа к рынку труда для всех. И, конечно тема гендерного равенства и ряда других аспектов 17-ти целей устойчивого развития ООН…
Я. Розова― То есть, инклюзия, это всё-таки такое общее понимание проблемы. Включающая в себя много-много факторов.
О.Лучина― В принципе, тема инклюзии начиналась с темы включения людей с инвалидностью в жизнь общества, затем туда же добавилась тема гендерных прав — равенство мужчин и женщин. Но сегодня, если посмотреть как раз на внешнюю повестку 17-ти целей устойчивого развития ООН, это очень большая тема. И, наверное, смысл её в том, чтобы абсолютно все, независимо от возраста, физических особенностей, пола, вероисповедания, социального или экономического статуса — абсолютно все имели равные возможности вносить свой вклад в общество.
Я. Розова― Для меня было откровением, что, оказывается, компания «Филип Моррис Интернэшнл» создала отдел, который занимается, в том числе инклюзией, чуть ли не в 15-м году он появился в Швейцарии, а в 16-м уже такой отдел открылся в России. С чего всё тогда началось?
О. Лучина― С удовольствием расскажу об этом. Около 10 лет назад наш CEO собрал женщин-руководителей со всего мира на совещание — поговорить о равных возможностях построения карьеры, и что женщинам в нашей компании не хватает для того, чтобы равно с мужчинами соревноваться, в том числе, за топ-менеджерские позиции. Вскоре эта тема получила функциональное оформление, был создан отдел по многообразию и вовлечению сначала в штаб-квартире «Филип Моррис Интернэшнл» в Швейцарии, а затем эта повестка расширилась и стала включать разные аспекты жизни компании, корпоративной культуры и появился так же отдел по многообразию и вовлечению в нашей компании в России. И, по сути, это направление касается абсолютно каждого сотрудника. То есть, другими словами, как сделать так, чтобы каждый из нас, независимо от своих личных особенностей в широком смысле мог в компании преуспеть, сделать успешную карьеру, и, конечно же, внести свой вклад в успешное развитие компании.
Я. Розова― Когда вы познакомились с фондом «Со-единение» и с проектом «Инклюзион»?
О. Лучина― Мы познакомились примерно 3 года назад в момент, когда наша компания начала поддерживать фонд поддержки слепоглухих «Со-единение», появился благотворительный проект, который направлен на создание инфраструктуры для поддержки людей с особыми потребностями в связи со сложностями со слухом и зрением. Вскоре мы стали делать волонтерские проекты с фондом, примерно год спустя мы познакомились с Татьяной Медюх, которая возглавляет фонд-сателлит «Инклюзион», и стали делать совместно корпоративные театральные показы.
Я. Розова― Сейчас об этом поподробнее наверное Таня расскажет.
О. Лучина― Да.
Я. Розова― Но прежде я знаете, чтобы эту тему закрыть, хотела вас попросить рассказать о том, что вам удалось тогда, в рамках начала сотрудничества сделать в компании «Филип Моррис Интернэшнл».
О. Лучина― Мы запустили социальное волонтерство в нашей компании. Это очень сложная тема, но конечно, очень классная.
Я. Розова― То есть, сотрудники помогали…
О. Лучина― Да, сотрудники стали участвовать в жизни фонда, в жизни его подопечных. На тот момент существовал «Тихий дом», это коттедж в Подмосковье, где живут несколько слепоглухих людей, которые во взрослом возрасте остались без попечения родных. У кого-то есть семьи, и даже дети, но так в жизни бывает, что эти люди с очень сложными проблемами со здоровьем живут одни, тем не менее, все вместе в «Тихом доме». И мы с сотрудниками стали туда ездить, общаться…
Я. Розова― Навещать.
О. Лучина― Навещать, делать вместе какие-то активности, мы пекли пироги, варили варенье, проводили вместе время, общались.
Т. Медюх― Оля так легко рассказывает о том, как проводили время с нашими подопечными фонда «Со-единение», но на самом деле это всё намного сложнее. Потому, что слепоглухие люди — это люди, у которых нет одновременно зрения и слуха, и общаться с ними не так просто, и даже преодолеть вот этот первый барьер и подойти к человеку. Когда ты не понимаешь — он тебя не видит, не слышит — как вообще заговорить, на каком языке. Это требует, в общем-то, отдельной смелости. То есть, это не волонтерство, когда всё понятно, когда вы едете в детские дома или в приюты, там понятно, а здесь совершенно ничего не понятно. Я просто помню свою первую встречу со слепоглухими людьми, я тоже ничего не понимала. Это страшно, не понятно…
Я. Розова― Как вы справились?
Т. Медюх― Вы знаете, я первый раз встретилась со спектаклем «Прикасаемые», не будучи сотрудником фонда, просто будучи театральным зрителем. Тогда, конечно, я оценила, прежде всего, масштаб постановки, а впервые я пообщалась со слепоглухими уже тогда, когда меня пригласили на работу. И я помню вот эту свою первую растерянность, потому что я не знаю ни дактиля, ничего, и мне помогли справиться собственно наши слепоглухие, наши артисты. Там ко мне подошла Ира Поволоцкая, ну и она мне просто сказала, что…
Я. Розова― Пиши на ладони.
Т. Медюх― Пиши на руке, и собственно и всё, да, это самый простой способ общения.
О. Лучина― Мы так же делали.
Т. Медюх― Да. Но на самом деле, это прямо, мне кажется, большая смелость — то, что компания и сотрудники пошли в своё свободное время общаться вот именно с людьми, со слепоглухими.
Я. Розова― Тяжело было уговорить людей?
О. Лучина― Безусловно, это сложная тема, например, в сравнении с экологическим волонтерством. Конечно, сажать деревья или убирать берега рек, где мы живем, вместе с детьми — сотрудники откликаются очень легко, и с огромным удовольствием проводят время на природе, помогая своему городу. А поехать в свободное время с семьёй, с друзьями, или одному, и столкнуться с жизнью, которую ты часто…
Я. Розова― Не замечаешь.
О. Лучина― В своей городской среде либо не замечаешь, ну либо просто не видишь..
Я. Розова― Вообще, должна наверное быть психологическая подготовка у таких людей, потому что не все хорошо выглядят, у многих видимо какие-то проблемы и с внешностью…
О. Лучина― Слепоглухота, это одна из самых, наверное, сложных проблем, потому что человек не видит, не слышит, и часто не говорит. До работы с фондом лично я, в своей частной жизни не сталкивалась с такими людьми. И, безусловно, уговорить людей вокруг сделать такой достаточно серьезный шаг, это не простая задача. Я очень тепло, и, как Таня сказала, легко об этом рассказываю… может быть, потому, что убеждена, что это общение равно нужно двум сторонам. И то, что мы, как волонтеры, получали после — это совершенно невероятное ощущение…
Я. Розова― Нужности? Что человек испытывает?
О. Лучина― Во-первых, нужности, каких-то больших смыслов, вообще, для чего я живу, что я могу дать кому-то рядом. И может быть, я всего лишь отдам чуть-чуть, но это чуть-чуть для кого-то — это очень много.
Я. Розова― А почему вы выбрали тогда именно эту сферу помощи?
О. Лучина― Мы стараемся взять несколько благотворительных направлений, и работать в них системно и долго. Так, с фондом «Со-единение» мы начали благотворительную программу, а затем стали развивать огромное число таких программ-сателлитов, одна из которых — наше взаимодействие по театральному проекту «Инклюзион», и социальное волонтерство…
Я. Розова― То есть, здесь вам важно было еще то, что у фонда «Соединение» было желание продолжить работу с вами…
О. Лучина― Конечно.
Я. Розова― И были интересные проекты, которые вас заинтересовали.
О. Лучина― Конечно, но мне кажется, что фонду тоже было немножко страшно в самом начале. Мы были одними из первых волонтеров, которые поехали в «Тихий дом». И менеджмент фонда поехал с нами. Сначала мы пили чай, готовились — волонтеры задавали вопросы, ну и после этой первой поездки я собрала всех волонтеров на обед, мы делились впечатлениями — это были очень тонкие переживания.
Я. Розова― Но изменилась работа волонтеров, представителей вашей компании с того момента, к сегодняшнему дню?
О. Лучина― Такие поездки мы делали несколько раз. Конечно, они прервались из-за пандемии. Но мы сделали следующий шаг — стали развивать с фондом так называемое интеллектуальное волонтерство. Не секрет, что корпорация -это часто отличная бизнес-школа, а чем могут помочь специалисты? Мы, например, в прошлом году собрали несколько команд из разных отделов, и вместе с менеджментом фонда «Со-единение» посмотрели его франдрайзинговую стратегию, специалисты из маркетинга, например, помогли отстроить стратегию фонда, используя свои знания. Но с тех пор, как мы начали ездить в «Тихий дом», мы сделали очень много совместных корпоративных проектов. Вот один из них, очень яркий — однажды в декабре мы решили сделать акцию «Подарки со смыслом». Часто корпорации поздравляют в декабре своих бизнес-партнеров с Новым Годом…
Я. Розова― Стандартным набором…
О. Лучина― Ну да, какими-то комплиментами, коробкой конфет, например. Мы решили сделать социальную акцию, и вместе с подопечными фонда «Со-единение» и артистами театрального проекта «Инклюзион» пекли кексы. Мы пригласили звездного шеф-повара Андрея Кошкодана, тогда он работал в…
Я. Розова― Ну, это праздник просто для всех.
О. Лучина― …в ресторанной группе «Белый кролик», и под руководством шефа-звезды сотрудники нашей компании и артисты «Инклюзиона» пекли рождественские кексы, общались, смотрели театральную постановку.
Т. Медюх― Ну, мне хочется дополнить. Потому, что на самом деле этот проект с кексами, он только один из. Помимо «подарков со смыслом», есть ещё такое понятие, как «развлечение со смыслом». Когда мы делаем корпоративные показы наших спектаклей, они действительно высокого уровня, это прежде всего художественный продукт, театральный продукт. Мы делаем показы и для компаний, с удовольствием сделаем такой показ для сотрудников «Эхо Москвы», например. И, как раз, первые, с кем мы начали делать корпоративные показы, на ком мы эти показы обкатали — была компания «Филип Моррис Инт.», и прежде всего, Оля. Вообще я помню, как мы с Олей познакомилась, я пришла в 2017 году в «Инклюзион» работать, и как раз был «Культурный форум» в Петербурге, и фонд «Со-единение» и «Инклюзион» был там со спектаклем «Прикасаемые», это наш такой флагманский проект.
Я. Розова― Ну, первый.
Т. Медюх― Первый, да, который мы сделали со слепоглухими людьми, и с этого проекта вообще началась история театрального проекта фонда «Со-единение», и потом вырос «Инклюзион». И вот я помню показ, это был БДТ, малая сцена БДТ, и помню Олю. Меня с ней познакомили, ну здорово, мы познакомились. Потом был следующий уже какой-то показ в Москве, и я опять вижу Олю просто среди зрителей. И я отметила, что здорово, что пришла Оля. Потом был третий показ, я опять вижу Олю, просто Олю, как зрительницу. И это очень важная история про то, что именно лично сама Оля стала нашей поклонницей спектаклей «Инклюзиона», стала приводить к нам своих знакомых, своих друзей. И Оля стала ещё и проводником «Инклюзиона» в мир бизнеса. И вот здесь очень интересная история, потому что когда мы делаем такой корпоративный показ для людей из бизнеса, очень часто многие их них вообще не ходят в театр. Ну, понятно, люди занимаются бизнесом, и вообще, по статистике, по-моему, 4% россиян ходит в театр вообще. И здесь получается, что человек мало того, что он сталкивается с таким развлечением как театр, но еще и смотрит инклюзивный спектакль. И здесь получается… несколько социальных, и культурных смыслов. Мы привлекаем внимание человека и в целом к театру, и привлекаем внимание, причем не навязчиво, а, скажем, в легкой форме к тому, что есть проблема включения людей с инвалидностью в социум. Так что, это очень хорошая история.
Я. Розова― «Филип Моррис» как работает с «Инклюзионом»? Финансово, или какие-то другие возможности взаимодействия?
О. Лучина― Финансово мы помогаем фонду «Со-единение» в развитии инфраструктурных решений для поддержки и реабилитации людей с ограничением по слуху и зрению. При этом, те проекты, о которых говорит Татьяна, также вносят огромный вклад в развитие этой темы.
Я. Розова― Давайте напомним, с чего вообще начался «Инклюзион». Идея, я так понимаю, принадлежит Евгению Миронову.
Т. Медюх― Ну, «Инклюзион» начался с фонда «Со-единение»… И когда фонд «Со-единение» появился, то встал вопрос, в том числе о том, как о теме слепоглухоты говорить обществу. Потому, что тема действительно очень не понятная, очень страшная, невидимая, на первых взгляд. Мы до сих пор даже точно не знаем, какое количество слепоглухих людей в стране. Хотя фонд «Со-единение» ведет перепись слепоглухих. Но очень часто, например, они находятся в ПНИ, и никто с ними не общается. Такого человека нет в нашей базе, и мы пока не можем достучаться. Вот, и получается, что тема непонятная, странная, непонятно, как говорить про эту проблему с обществом. И Евгений Миронов, он как раз входит в попечительский совет фонда «Со-единение», предложил попробовать сделать спектакль, и так появился первый спектакль фонда «Со-единение» и Театра Наций — «Прикасаемые». Он до сих пор наш спектакль-визитка фонда и «Инклюзиона». Этот спектакль рассказывает о том, как живут слепоглухие люди сегодня…
Я. Розова― От имени тех же самых…
Т. Медюх― От их имени, да. Они вместе, что самое главное, вместе со слепоглухими людьми. Потому что режиссером Русланом Маликовым была проделана большая работа. Были найдены эти слепоглухие люди, были записаны их истории, были большие театральные лаборатории, когда обычные профессиональные актеры, мы их называем сейчас зрячеслышащие, искали общий язык коммуникаций, пытались понять, как себя чувствуют слепоглухие люди, в общем, это был большой-большой процесс. Получился очень хороший спектакль, и вот тогда я его просто как зритель, обычный зритель увидела, и всё вроде здорово, и заговорили о теме, тема сдвинулась с мертвой точки. Но вот ещё у этого проекта «Прикасаемые» оказалась такая побочная сторона, которая со временем стала для нас основной, потому что вот те слепоглухие люди, которых мы позвали в проект, очень сильно изменились. Ну понятно, что человек сидел дома в такой тотальной темноте, в вакууме сидел. И вдруг его взяли, с ним начали заниматься. Много физической работы, пластика. Даже чтобы ровно пройти по сцене, слепоглухому человеку нужно определенное количество занятий. И понятно, что у людей очень сильно изменилась жизнь, они стали чувствовать энергетику зала. Вот знаете, когда глухие артисты выступают…
Я. Розова― У них обостренное всё, конечно.
Т. Медюх― То надо не хлопать, потому что они не слышат, а надо топать. Они чувствуют вибрацию зала, и конечно, слепоглухие люди чувствовали эту энергетику, они почувствовали себя … живыми и востребованными. И тогда мы поняли, что эту историю надо продолжать, и фонд «Со-единение» как раз тогда предложил сделать отдельную организацию «Инклюзион», почему? Потому, что фонд «Со-единение», прежде всего по уставу фонда, должен заниматься помощью слепоглухим людям. А если мы говорим об инклюзивном театре в инклюзивном искусстве, то, конечно, эта тема шире. Ну потому, что это как-то… Ну да, спектакль «Прикасаемые», это тематический спектакль на тему слепоглухоты. Но дальше то мы хотим обычные ставить спектакли, и наши слепоглухие люди хотят жить обычной жизнью, а не все время говорить о своей слепоглухоте. Поэтому… Ну, если говорить об инклюзии в таком широком смысле, то нельзя брать только слепоглухих людей. Понятно, что нужно приглашать людей с разными видами особенностей. И «Инклюзион» — это как раз организация, которая занимается развитием инклюзивного и социального театра, без деления людей на виды инвалидности. И вот так родился «Инклюзион», которому сегодня 4,5 года, у нас 9 инклюзивных театральных школ в разных городах страны, и мы их стараемся делать в партнерстве с государственными театрами, или не государственными, но в общем с театрами обязательно, и с местным бизнесом, и местными некоммерческими организациями. Чтобы вот как-то попробовать прокачать эту ситуацию, не самим всё делать, да? А вовлекать, привлекать других людей.
Я. Розова― Сколько спектаклей сейчас у вас?
Т. Медюх― Ой, слушайте, спектаклей много. Мне кажется, около 30-ти, если во всех школах.
Я. Розова― Я, почему эту тему затрагиваю, потому что во многих интервью вы говорите, что это не самодеятельность.
Т. Медюх― Нет, это не самодеятельность.
Я. Розова― И начали мы интервью именно с того, что это не самодеятельность, это профессиональная постановка. Как добиться от непрофессиональных, да еще людей с ограниченными возможностями, профессиональной работы?
Т. Медюх― Ну, сейчас, в принципе, тренд идет на то, что, вообще, в театр часто включаются люди не профессиональные. Например, театр горожан, когда берется документальный театр и приглашаются люди без профессионального актерского образования. В нашем случае всё, конечно, зависит от большой, такой слаженной методологической работы. У нас наша каждая школа «Инклюзион», базируется на образовательной методике. Мы действительно не делим людей по видам инвалидности, когда открываем какую-то школу, и сейчас мы стараемся идти в регионы подальше от Москвы, потому что там всё намного сложнее, чем в Москве. Мы приходим куда-то в регионы, объявляем open call, приглашаем всех желающих людей. С инвалидностью, людей без инвалидности. Как правило, к нам приходят ребята, которые хотят поступать в театральные ВУЗы, и для них это хорошая возможность ну, такого, репетиторства, да?
Я. Розова― Курсы подготовительные.
Т. Медюх― Подготовительные курсы. Мы стараемся, чтобы все услуги были доступны для всех и в финансовом плане, и в плане там пандусов, сурдоперевод и так далее.
Мы в принципе маленькая организация, вот если посмотреть наше штатное расписание, у нас там 4 или 5 человек в штате. Но мы всё делаем на партнерских основах. Почему мы заходим в город, мы ищем… или к нам сейчас сами выходят государственные театры, не государственные театры, местные НКО. Мы всё это делаем в партнерстве с ними. Мы говорим: чтобы открыть инклюзивную театральную школу, надо то-то и то-то иметь, давайте думать, как мы будем это делать. Мы можем, например, купить пандус. Бывает, что надо менять там, не знаю, всю среду. Потому, что мало найти театральную площадку, нужно ещё от дома до театра добраться человеку, который передвигается на коляске. И тогда уже намного сложнее история, надо включать в работу местные власти. У нас есть в Новосибирске Ольга Стволова, она передвигается на коляске, она сокуратор нашей инклюзивной школы и общественный деятель, которая пытается менять среду в целом в городе. Она говорит: ребята, вот из моего микрорайона до театра можно добраться так-то, так-то. Это не всегда находит понимание, конечно, у властей, потому что…
Я. Розова― Ещё бы, это деньги.
Т. Медюх― Ну да, это деньги, это критика, и так далее. Но тем не менее, мы пытаемся это делать вместе, и наши… я начала с того, что наши открытые лаборатории, они для всех. В них приходят все желающие, а потом уже остаются те, кому интересно. Потому, что это труд, мы все-таки за основу взяли образовательную программу театрального ВУЗа, просто её адаптировали, и дальше остаются те люди, которым это интересно, и кто готов в долгую, 2 года с нами работать. Вот у нас есть очень удачный пример – это «Особый взгляд», наш форум-фестиваль социального театра. Есть такой большой, уже большой теперь форум-фестиваль социального театра «Особый взгляд». Мы его делаем в партнерстве с фондом «Искусство, наука и спорт», это благотворительный фонд Алишера Усманова. Изначально мы хотели сделать просто в 2019 году фестиваль «Инклюзиона». Привезти все лучшие инклюзивные спектакли из всех наших региональных школ, тогда их было 5, в Москву, и где-то на статусной площадке в хорошем театре их показать. Ну, и самим пообщаться, потому что у нас же такое вот комьюнити инклюзионовцев, там более 100 студентов во всех городах. Более 30 или 40 педагогов, волонтеры. А потом как-то фонд «Искусство, наука и спорт» узнал об этой инициативе, предложил подключиться: давайте сделаем театральный фестиваль вместе. У них есть финансовый ресурс, они готовы организационно поддерживать. И мы подумали, что это же красивая идея, правильная идея. Единственная только была просьба, чтобы фестиваль назвали «Особый взгляд». Это одна из программ фонда «Искусство, наука и спорт», которая помогает незрячим людям. Системно помогает. А название хорошее. В принципе, ну не всё ли равно, как он будет называться, фестиваль «Инклюзион», или фестиваль «Особый взгляд». И вот эта история как раз про партнерство…
Я. Розова― Компромисс.
Т. Медюх― Да, компромисс, и когда твоему партнеру что-то очень важно. И ты понимаешь, что это никак не нарушает твои цели и задачи. И вот эта синергия, совместное соединение усилий — оно даёт невероятные результаты. Первый форум фестиваля социального театра «Особый взгляд» прошел в 2019 году осенью в Москве. Мы тогда выбрали 12 спектаклей, причем мы расширились — мы не только стали инклюзивную повестку брать, а мы стали говорить о социальном театре шире, и мы сейчас уходим от понятия инклюзивного спектакля, в сторону социального спектакля, социального театра. Для нас важен театр социальных изменений, чтобы спектакли меняли нашу жизнь.
Я. Розова― Татьяна Медюх, директор по развитию центра реализации творческих проектов «Инклюзион» фонда поддержки слепоглухих «Со-единение», Ольга Лучина, управляющий по устойчивому развитию и корпоративному волонтерству аффилированных компаний «Филип Моррис Интернэшнл» в России, председатель попечительского совета центра творческих проектов «Инклюзион», вернемся сразу после новостей.
НОВОСТИ.
Я. Розова― Ольга Лучина, управляющий по устойчивому развитию и корпоративному волонтерству аффилированных компаний «Филип Моррис Интернэшнл» в России, председатель попечительского совета центра творческих проектов «Инклюзион»; Татьяна Медюх, директор по развитию центра реализации творческих проектов «Инклюзион» фонда поддержки слепоглухих «Со-единение». Мы продолжаем говорить о развитии инклюзии в искусстве и обществе, и чем занимаются эксперты по устойчивому развитию в больших компаниях. Вы заговорили о партнерстве с крупными компаниями, с представителями бизнеса. Я знаю, что у вас на Ютубе есть ролик, Вы как раз подробно рассказываете, как наладить это партнерство. Я с удовольствием прослушала, потому что для меня это было полезно как человеку, совершенно не сведущему в этой области. Мне бы хотелось, чтобы вы поделились. Вполне возможно, кто-то сейчас из ваших коллег слушает и думает в регионах, как наладить вот это партнерство, как найти друг друга, как убедить бизнес быть вовлеченным в эту жизнь, не простую жизнь.
Т. Медюх― Ну, поиск партнеров можно начинать по-разному, конечно же. Если мы говорим со стороны НКО, то, конечно, надо начать с аналитики, прежде всего проанализировать возможности бизнеса, возможности других коллег по сектору, которые есть, и выйти к ним с предложением. И мне кажется, что вообще в партнерстве, да и в жизни, честность и открытость — это самое главное, и коммуникации. Вообще «Инклюзион» — это собственно сплошная коммуникация везде, со всеми и так далее. Мы готовы включать всех в свои проекты, мы готовы подключаться сами к другим проектам. То есть, здесь, конечно, прежде всего, вот такая проактивная позиция того, кто ищет партнеров. И конечно, очень важно понимать интересы другой стороны. Потому, что неважно, какое это партнерство — коммерческое партнерство или партнерство бизнеса и некоммерческой организации — всё равно у каждой организации есть своя цель. Здорово, если она общая, и совпадает. Но цели могут быть и разные, но при этом в какой-то момент, вам с этой компанией по пути, и вот этого попутчика надо использовать… Не использовать даже, а надо помогать ему достигать его цели, и при этом достигать своей цели. Вот это очень… сложный вопрос, потому что ко мне очень часто обращаются люди из регионов, и говорят, что — ой, а мы хотели бы открыть инклюзивную школу в нашем городе, можете нам помочь?.. И тогда я начинаю с анализа — зачем вам нужен «Инклюзион»? У вас же есть всё для того, чтобы открыть эту школу. У вас есть заинтересованные люди, артисты местного театра. У вас есть площадка — например, театр готов давать. У вас есть наши методики, потому что они открыты, они лежат на нашем сайте, и у нас нет ни коммерческих тайн, всё открыто… Всё, чего мы достигли, всё, что наработали — мы активно этим делимся. И так же любим брать и опыт других людей, потому что глупо изобретать велосипед там, где уже что-то есть, и это хорошо и эффективно работает. Поэтому главный мой совет — это, конечно, открытость, и, конечно, желание учитывать интересы другого. Не только свои интересы при построении партнерства, и желание идти на уступки.
Но мы не ставим своей задачей скрыть инвалидность людей, нет. Нам просто инвалидность, она не важна…
Я. Розова― Не хотите подчеркивать это…
Т. Медюх― Понимаете, как? Она не важна. Есть вот медицинская модель инвалидности, есть социальная модель инвалидности. Нам не важна медицинская модель инвалидности, наша задача — вообще, всего общества, и «Инклюзиона» в частности, — сделать такую доступную среду, такое общество, когда не важно, есть у тебя инвалидность, или нет. Мешают тебе, не знаю, передвигаться протезы, или не мешают. И так далее. То есть, чтобы человек с эмигрантским опытом мог зайти в музей, и его никто не выгнал. Вот моя любимая история про финские библиотеки, я их просто очень люблю. Когда библиотека «Оди» только-только открылась в Хельсинки, естественно, я туда пошла…У меня есть две маленькие внучки, и мы пошли с колясками, в общем-то, зима была, и с этими колясками мы просто заходили, и нам абсолютно ничего не мешало. Потому, что двери на фотоэлементах, они удобны всем. Не важно — инвалид не зрячий, или это человек идущий с коляской, или человек с тяжелыми сумками, и ему трудно открыть тяжелую дверь. Дальше, когда вы заходите в библиотеку, никто вас не останавливает — идете ли вы туда не знаю, просто в грязных ботинках и с коляской и с чемоданом, и там находят приют себе все в этой библиотеке, и… Потому, что она около железнодорожного вокзала, и люди, ждущие поезда с чемоданами, и бездомные. Там мы встретили много бездомных людей, явно ведущих такой образ жизни уличный…
Я. Розова― Асоциальные, как говорят, да.
Т. Медюх― Асоциальные, да. Они сидели, и их никто не выгонял. Потому, что они никому не мешали, и им никто не мешал. Я как-то присутствовала на одной дискуссии, где были руководители различных учреждений культуры, домов культуры, и они спорили, что делать с бездомным человеком зимой. Можно ли его приглашать вот в дом культуры, или нет. Ну, с одной стороны, он может замерзнуть на улице, с другой стороны у нас тут дети приходят к нам на занятия, тогда родители не приведут детей. Это кончено, вот вопрос очень…
Я. Розова― Тонкий.
Т. Медюх― Он очень тонкий, вопрос дискуссий
Я. Розова― Вот вы друг друга нашли. Оля, как представитель «Филип Моррис Интернэшнл» в России, вы Татьяна, как партнер этой компании. И вы не чувствовали себя человеком с протянутой рукой. Как добиться вот этого результата, что те, кто просит, ищут помощи от крупного бизнеса, чувствовали себя адекватно, и не доказывали, что они не просто нуждаются, а что это взаимовыгодное сотрудничество.
Т. Медюх― Ну, вы знаете, это, конечно, сложный вопрос, и мы с Олей его часто обсуждаем, дискутируем. Потому, что, конечно, в регионах особенно, бизнес не такой продвинутый, как компания «Филип Моррис Инт.», или другой международный или крупный российский бизнес. И, конечно, там очень сложно людям понять, например, зачем давать деньги на поддержку, на постановку там, не знаю, инклюзивного спектакля, он стоит дорого, дороже, чем обычный спектакль, потому что ещё же есть инфраструктура. Тот же сурдопереводчик, тот же пандус, и так далее. Зачем давать деньги на это, когда не решены актуальные проблемы. Этому человеку нечего есть, или у него плохие протезы. Это в принципе, логично, в общем-то…
Я. Розова― Имеет место, да.
Т. Медюх― Имеет место, особенно в регионах, поэтому, конечно, в регионах сложнее. Но мы же, когда говорили про партнерство, мы же говорили, что здесь важно найти партнеров, которые разделяют твои ценности, и смотрят в ту же сторону, что и ты. Потому, что для компании «Филип Моррис Инт.» например, или для какой-то другой компании, важно системно менять ситуацию, работать с отсроченным, но масштабным социальным результатом.
Я. Розова― Так как же найти то такого партнера?
О. Лучина― Можно я со стороны бизнеса добавлю. Во-первых, что хорошо — сегодня инвесторы все больше при оценке инвестиционной привлекательности компании, не только за рубежом, но и у нас тоже, смотрят на ряд факторов, касающихся, например, социального воздействия, охраны окружающей среды, корпоративного управления, это т.н. ESG-факторы, и сегодня всё больше бизнесменов обращают внимание на этот аспект для того, чтобы быть привлекательным для инвестиционного сообщества. В 2017 году, к Всемирному экономическому форуму было проведено исследование на тему многообразия и вовлечения. И результатом этого исследования было то, что те компании, которые развивают повестку D&I в своей работе на 30% более инновационные, и, соответственно, более конкурентоспособные. Уже сегодня есть ряд исследований, которые доказывают, что развитие культуры вовлечения и многообразия в том числе выгодно. Потому, что, когда у тебя команда состоит из людей разных поколений, разного пола, и, в принципе, твоя команда разнообразна, то командный результат будет выше. Это первый аспект — благодатная почва для сотрудничества НКО и бизнеса сегодня создается. А второй аспект, или же я бы сказала, инструмент — с чего можно начать сотрудничество относительно финансово легко. Это волонтерство. По всей стране сегодня работает Национальный совет по корпоративному волонтерству, к слову сказать, наша компания его возглавляет, но это объединение огромного числа корпораций, их сегодня порядка 70-ти. Это и международные компании, и российский бизнес, представительства по всей стране, и обращаясь к НКО — не так сложно связаться с организацией в своем регионе, и начать работу просто с привлечения волонтеров для помощи. И дальше, познакомившись с компаниями, возможно сложится партнерство уже и финансовое.
Я. Розова― Что для этого, для этого нужно просто сформулировать четко предложение?
О. Лучина― Да, конечно.
Т. Медюх― Конечно, четко сформулировать предложение. И мне хотелось бы добавить, что наверное может быть не стоит, вот вы говорили, просить. У меня, вообще, принцип, сначала надо дать, а потом попросить, ну это же нормальная реакция.
Я. Розова― То есть, мы можем предложить вам вот это, и вот это.
Т. Медюх― Конечно, мы можем предложить вам, но если это некоммерческая организация, например, она занимается, не знаю, там помощью семьям. Скорее всего, у неё в штате есть хорошие психологи. И вот эти психологи могут помочь, в том числе и семьям, работающим в какой-то компании. То есть, вы можете сделать предложение компании, это, конечно, история сложная, франдрайзинговая история, история формирования партнерства. Но она возможна, у каждой НКО есть ресурсы, они не обязательно должны быть финансовые. Есть компетенции, которых нет в бизнесе, и вы можете их предложить, и тогда начнется сотрудничество.
Я. Розова― Найм людей с инвалидностью у «Филип Моррис Интернэшнл» есть?
О. Лучина― Да, мы этой темой занимаемся уже несколько лет достаточно системно, и сегодня можем сказать, что у нас работает больше 40 ребят с разными сложностями со здоровьем. И так же хочу отметить, что наш подход заключается в том, чтобы действительно найти коллег, кто хотел бы занять эту позицию, а позиция соответственно подходила бы профессиональному профилю этого человека, давая возможность людям, приходя в нашу компанию, равноценно вносить свой вклад вместе с другими и получать карьерное развитие. И этот процесс на самом деле вовлекает большое число коллег, потому что у нас работают программы по интеграции нового коллеги в коллектив. Перед тем, как коллега выйдет на работу, все сотрудники отдела проходят тренинг, где обсуждаются как поведенческие аспекты, коммуникации с новым человеком, так и какие-то, может быть, инфраструктурные, если какая-то специальная помощь нужна.
Т. Медюх― А у нас в «Инклюзионе» есть даже такой специальный проект «Инициатива, творчество, свобода».
Я. Розова― Даже так, да?
Т. Медюх― Который мы делали при поддержке посольства Великобритании, отдела по науке и культуре, и вот там как раз мы… наша же задача, чтобы наши ребята с инвалидностью, которым мы даем азы актерского мастерства, не просто были с такой иждивенческой позицией, что вот сейчас придет знаменитый режиссер, композитор, напишет музыку, мы их выведем на сцену, все похлопают, скажут: «Вау, какой крутой спектакль». Задача-то другая, менять общество, и менять людей с инвалидностью, чтобы они уходили от иждивенческой позиции, чтобы они чувствовали, что они могут всё то же, что можем мы, люди без условной болезни.
Я. Розова― То есть, за спектакль, они за игру, они получают деньги?
Т. Медюх― Они получают деньги, конечно.
О. Лучина― Равные с другими актерами.
Т. Медюх― Профессиональными актерами, да.
Я. Розова― Зарплата.
Т. Медюх― Да, зарплата.
Т. Медюх― Они не в штате, а по договору получают гонорар, как и профессиональные актеры. У нас только звезды не получают, у нас «дискриминация» актеров-звезд. Они у нас актеры-волонтеры.
Я. Розова― А в рациональном соотношении, сколько занимают в спектакле люди с ограниченными возможностями, и профессионалы.
Т. Медюх― Ну, это сложный вопрос. Почему? Потому, что всё зависит… У нас же нет самоцели, вывести человека с инвалидностью на сцену обязательно любой ценой. Всё же зависит от художественной ценности спектакля. Вот, например, Оля про него упоминала, спектакль…
Я. Розова― То есть, я прошу прощения, сначала возникает идея постановки…
Т. Медюх― Конечно, да.
Я. Розова― А потом под эту идею…
Т. Медюх― А потом, под эту идею появляются люди уже, идет кастинг, отбор. Потому, что какая задача-то? Задача не в том, что… «Инклюзион» просто многослойная организация, где много разных направлений. Одно из направлений «Инклюзион-школа», где мы обучаем ребят с особенностями развития азам актерского мастерства, даём им какой-то… расширяем их кругозор в сфере творчества. Второе большое направление — это «Инклюзиион», который работает с профессиональным театральным сообществом, и сейчас мы даже дальше хотим идти, работать вообще во всей сферой культуры, потому, что не секрет, что мало кто из режиссеров и директоров театров, учреждений культуры готов… вы говорили про трудоустройство, брать на работу, и включать в свои проекты людей с инвалидностью. Даже, если у них есть… и такое бывает тоже, когда у актера есть диплом о профессиональном образовании актера, но он скажем слабослышащий, и никто не хочет его брать на работу, потому что нужен переводчик, никто не понимает, как с ним общаться. Или, проще взять обычных актеров без инвалидности, посадить их на коляску, и имитировать инвалидность, даже если там в сценарии есть, да?
Я. Розова― Потом, этому учиться тоже нужно.
Т. Медюх― Ну, да. И поэтому, что делают? В лучшем случае, обычно режиссеры, особенно если там сериал, или что-то, они приглашают человека с инвалидностью, актера с инвалидностью, чтобы он дал несколько уроков, мастер-классов, как на жестовом языке изобразить «здравствуйте», «спасибо», «до свидания». И дальше берут актера без инвалидности, или актрису без инвалидности, для того, чтобы она всё это имитировала, и играла. И вот эта история очень сложная, поэтому наша…
Я. Розова― «Страну глухих» вспоминаем, да?
Т. Медюх― Да. Поэтому, наша следующая задача очень большая, это попробовать поработать с профессиональным сообществом. И слава Богу, ситуация тоже потихоньку, но меняется. Показать режиссерам, что можно точно так же, как с человеком без инвалидности, работать и с актером с инвалидностью. Если он подходит, мы не инвалидность берем в качестве критерия отбора, а талант. Если он подходит под эту роль, просто нужно чуть больше усилий, и мы их прилагаем, «Инклюзион» берет на себя роль посредника, мы готовы, например, сурдопереводчика найти. Или вот спектакль «Здесь больше чем просто селедка». К нам обратился хороший молодой современный режиссер Туфан Имамутдинов из Казани, и сказал, что у него давно есть идея сделать спектакль о внутренней слепоте человечества по мотивам картины Питера Брейгеля Старшего «Фламандские пословицы». И ему нужны незрячие артисты, и он обратился к нам. Но у нас «Инклюзион», у нас же смешанные группы. Мы провели кастинг и режиссер выбрал 6 актеров, кто-то из них студенты, или выпускники нашей школы, кто-то, вообще, люди с улицы, которые давным-давно не были в театре, или вообще никогда не были в театре. К этому спектаклю Владимир Мартынов написал музыку, и начались долгие, сложные репетиции, которые закончились успешным спектаклем, он идет сейчас в центре им. Мейерхольда, спектакль «Здесь больше, чем просто селедка». И в нем вообще нет профессиональных актеров, там 6 человек незрячих, либо слепоглухих. Там есть только два профессиональных, очень классных музыканта. Но опять же, это у нас не было самоцелью, сделать так, просто это…
Я. Розова― Так случилось.
Т. Медюх― Это замысел режиссера. У нас есть спектакли, где много людей, где… спектакль «Гроза — среда обитания», там 18 человек на сцене.
О. Лучина― Или «Женитьба».
Т. Медюх― Или «Женитьба», там порядка 12 людей с особенностями здоровья и не профессиональных актеров, и 6 актеров без инвалидности, актеры различных московских театров. Всё зависит от спектакля, от замысла режиссера, от идеи. Конечно, есть ещё такое понятие, как отчетный спектакль «Инклюзиона». Каждая школа учится – у нас же программа вузовской школы -, ребята учатся, учатся, но понятно, когда люди учатся театральному делу, ну, в конце концов, нужны зрители, им хочется показать, что они научились. Поэтому, всегда обязательно есть отчетные спектакли. В отчетном спектакле, конечно, мы включаем всех ребят, которые занимались, безусловно. Это отдельная история, отчетные спектакли. А когда мы просто ставим спектакль ну, как театр, то тут, конечно, уже нет.
Я. Розова― Ещё одна часть партнерства, которую мне бы хотелось… Пусть коротко, но затронуть. Государство, бизнес и НКО.
Т. Медюх― У нас с государством сложнее, не знаю как вот у Оли.
Я. Розова― Как объединившись НКО и бизнес, например, могут найти общий язык с государством?
Т. Медюх― Вы знаете, с государством мы пытаемся работать, но пока что мы — некоммерческая организация, и пока партнеров среди бизнес компаний, нам находить проще, чем партнеров в государственном секторе. Для нас это прежде всего государственные театры, учреждения культуры, которые готовы вместе с нами взаимодействовать.
Я. Розова― Ну, или администрация, если мы говорим о районах.
Т. Медюх― Или администрация регионов, да. Но администрация регионов, очень часто когда мы приезжаем из Москвы, мы такой модный театр, у нас тут «Филип Моррис Инт.» в друзьях, и все известные актеры. Поэтому не секрет, что регионы, особенно дотационные, а мы стараемся в них сейчас идти, они часто в нас видят донора общем-то. Хотя мы говорим про то, что мы… Про технологии, про методики.
Я. Розова― Здесь, как раз, «Филип Моррис» вам в помощь.
О. Лучина― Знаете, хочу сказать о хорошем примере сотрудничества с государством. Это «Культурный форум», где мы несколько лет подряд участвуем в дискуссии на тему инклюзии. Это отличная государственная площадка, которая дает возможность создавать дискуссионную панель, и развивать дискуссию вокруг этой важной темы.
Я. Розова― Ну что, прощаемся, к сожалению. Ольга Лучина, управляющий по устойчивому развитию и корпоративному волонтерству «Филип Моррис Интернэшнл» в России, председатель попечительского совета центра творческих проектов «Инклюзион», Татьяна Медюх, директор по развитию центра реализации творческих проектов «Инклюзион» фонда поддержки слепоглухих «Со-единение».
Т. Медюх― Спасибо.
О. Лучина― Спасибо большое.
Читать оригинал статьи на портале Эхо Москвы