В мае в Красноярском ТЮЗе прошел шестой форум-фестиваль социального театра «Особый взгляд». Он собрал социально ориентированные проекты, созданные в Сибирском федеральном округе. Наши друзья подготовили материалы, чтобы узнать, что происходило на фестивале и какой он — социальный театр в Сибири.
Социальный театр создает опыт многообразия и доверия, равенства и соучастия. Инклюзии в широком смысле этого слова. Часто выходя за пределы сцены, объединяя институции и дисциплины, социальный театр экспериментирует с форматами и доказывает, что художником может быть каждый. В нем зрители оказываются включены и в осмысление, и в производство театра.
Помимо театральной, междисциплинарной и образовательной программ, на фестивале был курс театральной критики «пишу социальный театр» под руководством театроведа Кристины Матвиенко, а также театрального критика и продюсера социального театра Анны Шалуновой. Участниками курса стали люди самых разных профессий: от журналиста и педагога до эколога. Они посмотрели все события фестиваля и разбирались, как писать про то, что развивает границы привычного и изобретает новое.
«Про китов», Клоунский инклюзивный театр «КИТ» на базе психоневрологического интерната для детей «Подсолнух», Красноярск
В поисках китов
Игра начинается еще на входе, когда клоун в тельняшке и красной шапочке требовал со зрителей билеты, и продолжается в зале, где все перекидываются воображаемыми предметами, делятся блошками, едят ароматный, но тоже воображаемый борщ. В импровизации создается доброжелательное отношение, открываются возможности для того, чтобы говорить на одном языке и не стесняться давать обратную связь.
С началом спектакля зрители, вслед за клоунами, ныряют в океан и отправляются к китам. На этом пути происходят встречи с шестнадцатью разными морскими обитателями. Всех их придумали ребята из психоневрологического интерната «Подсолнух”. Вместе с чуткой командой больничных клоунов они создали себе и костюмы: корону из крафтовой бумаги для морской царицы, чешую для русалки и других нафантазированных рыб, причудливые головные уборы, длинные бумажные щупальца для осьминога, большие глаза для стеснительных крабиков, концертный наряд из полиэтилена для медузы-музыканта. От начала и до конца этот спектакль дети делали вместе с артистами, а кое-кто из них исполнил свою мечту.
Благодаря возможности соучастия, всякая разница между участниками спектакля исчезает. Ребята-участники открыто демонстрируют свои чувства: смущение, волнение, радость. Честные эмоции отражаются в зеркале реакций публики: на час с небольшим создается ситуация настоящего человеческого общения, которого порой не достает в жизни. Общения без страхов, предрассудков и стереотипов.
Семь красных шапочек и ни одного волка
Спектакль «Про китов» — это погружение в подводный мир радости, смеха, уязвимости и тепла. Маленькие актеры так искренни в своих проявлениях, что дают эмоциональную фору любому профессиональному спектаклю.
«Про китов» родился из лаборатории, каждый участник которой, ребенок из ПНД, через роль воплотил свои индивидуальные особенности. Ласковый мальчик стал Рыбкой-обнимашкой. Милая девчушка с благородным взглядом — Морской царицей. Нам посчастливилось встретиться даже с рыбкой Стесняшкой. Это была гармоничная жизнь, умело направляемая теми самыми «красными шапочками» — озорными клоунами с алыми носами и улыбками во все 32.
Подобные формы работы полезны детям — и как опыт коррекции, и для развития их творческих способностей и коммуникации. Это заметно: участники уверенно взаимодействуют с залом и демонстрируют свои таланты. Русалка исполняет желания, предлагая зрителям прикоснуться к волшебной «жемчужине»-фитболу. Мальчик-Морская звезда поет любимую песню, лежа на подушках и раскинув руки и ноги в стороны, пока весь зал хлопает в такт музыке. А весь реквизит спектакля сделан детьми из подручных материалов. Огромные глазищи рыбки Стесняшки — из картона, а медузы — из мусорных пакетов, украшенных светодиодными лентами.
Тема инвалидности должна подниматься чаще, и такие проекты — прекрасный способ показать, что у этих детей, как и у всех нас, есть потребность во внимании, признании и любви. Наблюдая за тем, как каждый ребенок проживает свою историю и осознает себя звездой небольшой, но настоящей сцены, чувствуешь, как тает твое сердце. Ни одного волка — ни на сцене, ни в зале.
«Я», театральная компания «PROSCENIUM», Красноярск
Плачем-плачем и танцуем-танцуем
Парни и девушки от 17 до 24 лет красиво ходят по сцене, танцуют, рассказывают о своих чувствах и семье. В финале каждый из ребят звонит родителям и разговаривает с ними по телефону. Из-за музыки не слышно, о чем они говорят, но видно, что они счастливы.
Спектакль «Я» заявлен как театр горожан. Впервые он собран в 2023 году действительно как театр горожан: был опен-колл, приуроченный к Году семьи, участники проводили интервью и записывали истории, размышления друг друга. Однако на фестивале спектакль отыграл уже постоянный состав артистов «PROSCENIUM», известный в студенческой среде Красноярска по театрализованным постановкам и шоу «Голубь», «Мечта», «Кариес», «Чайковский. Рейв». Незадолго до фестивального показа по заданию режиссера Данила Шевчука артисты написали эссе с размышлениями о семье. Затем Шевчук выбрал наиболее эмоциональные отрывки. Ребята прочитали свои монологи вслух впервые только в день показа. Поэтому слезы, которых много, — настоящие. Зрители сочувствуют им и тоже плачут. Хочется по-матерински всех прижать и успокоить, вернуть им радость. Но все в порядке: спектакль играют студенты, которым интересно «покопаться в своей голове», «поразбираться в теме отношений», «провести рефлексию», «рассказать о том, что наболело и получить обратную связь от зрителя, которого они увидят только один раз».
В «Я» звучат грустные, даже трагические истории: родители-алкоголики и единственный близкий человек — сестра, счастливое детство в доме с садом и развод мамы и папы, мама, которая болеет раком и до последнего не говорит дочери, строгий отец, не проявляющий своей любви к дочери. Сначала слушать монологи интересно, но потом невольно начинаешь считать, сколько еще артистов не ходили к микрофону. Откровенные истории, каждая из которых тянет на отдельный спектакль, в совокупности перестают работать. Даже несмотря на использование сопутствующих тексту элементов, которые «PROSCENIUM» с успехом применяет в своих работах: эффектные дефиле, массовые дискотеки, синхронная пластика.
Скорее всего, социальный театр для «PROSCENIUM» — эксперимент с форматом. Но делая социальный спектакль-перформанс, ребята то ли забыли, то ли не знали, что перформанс всегда спонтанен. В «Я» от перформанса лишь слезы, но им здесь и положено литься, ведь истории трагичны. Для встречного движения — от зрителей — в спектакле пространства нет. Если героям «Я” нужно не только шоу, но и подлинное участие — одного звонка родителям в финале мало.
«Отцы», театр драмы Кузбасса им. А. В. Луначарского, Кемерово
12 мужчин в спортивных костюмах, словно вышедшие из лихих 90-х, выстраиваются в ряд. Тренировка началась. Перед нами жители Кемерово, которые решились рассказать о своем родительском опыте. Их истории — честные, иногда болезненные, иногда смешные, — складываются в мощное высказывание о современном отцовстве. А личные переживания перекликаются с широкими социальными темами: роль отца в семье, отцовство и гендерные стереотипы, отцы-одиночки. В какой-то момент действие перестает быть просто спектаклем и превращается в групповую терапию. А к финалу спортивные костюмы сменяются строгими костюмами — пацанская бравада уступает место осознанной ответственности.
Постановка стала итогом лаборатории, где кемеровские папы под руководством профессиональных драматургов Дины Сафиной, Ани Пронкевич и Яны Ореховой и режиссера Антон Остапенко превратили свои реальные истории в театральное действие. Здесь и гопник-альтруист, ломающий стереотипы о неисправимых маргиналах, и отец, отстоявший право быть не «воскресным папой», а полноценным родителем, и отец-марафонец, который почувствовал себя супергероем, когда в последний момент успел доставить жене в роддом нужные вещи.
В спектакле, помимо мужчин, занята единственная девушка. Она сидит в левом углу сцены и листает книгу, а на экране появляются вопросы, на которые участники отвечают, вставая с деревянных скамеек. Формулировки лаконичные, почти как на допросе: «Кто боялся стать плохим отцом?» Неизбежно возникает мысль: мужчины в нашей культуре все время что-то должны — Родине, семье, начальнику, детям. А говорить о своих страхах и слабостях им попросту негде.
В России, где количество мужчин сокращается из-за войн, алкоголизма и ранней смертности, а 1.13 миллиона отцов воспитывают детей в одиночку, спектакль становится манифестом поколения, застрявшего между архаичными стереотипами и новой моральной необходимостью — быть не просто кормильцем, но и эмоционально-вовлеченным родителем. Это своеобразный ответ на кризис современного отцовства, где мужчины, лишенные культурных сценариев (школы не учат «быть папой»), вынуждены изобретать родительство заново. Спектакль «Отцы» — яркое тому подтверждение. Он не про идеальных пап, а про жив
«Спроси меня про инклюзию», «Инклюзион. Театр. Школа», Новосибирск
На сцене семь женщин*. Сегодня они актрисы спектакля «Спроси меня про инклюзию». В обычной жизни они педагоги, медицинские работники, психологи… а каждая из них — мама ребенка с инвалидностью. И в этом спектакле они будут говорить от своего лица, а не играть выдуманные роли.
В начале актрисы по очереди выходят из зала и произносят утверждение, предлагая зрителям отреагировать на него, показав заданный жест: «если вам сейчас не хватает любви и понимания, покажите сердце» «если вы считаете, что каждый человек рожден для того, чтобы быть счастливым, помашите руками», «кто знает, что такое психоневрологический интернат, скрестите руки перед собой». Так происходит настройка. Зрители в этом спектакле — не пассивные наблюдатели. А потому все, что произносится со сцены — не абстрактные понятия, пущенные в пустоту. Это прямое обращение к каждому, кто пришел на спектакль.
Участницы спектакля рассказывают свою историю об опыте материнства. Как узнали и принимали диагноз ребенка, как воспитывали окружающих в знании об аутизме и синдроме Дауна, как многому научились у своих детей. И во всех историях прослеживается тенденция: каждая семья столкнулась (и продолжает сталкиваться) с непониманием, желанием обособиться, даже с агрессией со стороны общества. Так, внутри каждого монолога появляется стена из картонных коробок, на которую проецируется кирпичная кладка. Эти коробки – то монументальная преграда, то конструктор, с помощью которого выстраивают новые структуры в обход всяких преград и объясняют восприятие человека с нейроотличиями.
Эту стену в конце спектакля артистки разбирают вместе со всеми желающими сделать это зрителями. Потому что работа со стигмой возможна не в одиночку, а только коллективно.
*На самом деле в спектакле не семь, а восемь участниц-матерей. Одна не смогла приехать на гастроли в Красноярск, и ее эпизод показывали по видеозаписи. И это нисколько не выбивалось из общего поля, а лишь еще раз подтверждало: здесь действительно важна каждая. И каждый.
Читать оригинал статьи на портале «Культура24»